культурогония и культургия

Вопреки распространенному мнению, термины «правое» и «левое» в политике все еще сохраняют свой смысл. Кажущаяся путаница, когда индивиды или целые движения могут быть «правыми» в одном аспекте своей доктрины, и «левыми» в другом, относится лишь к внешним и сиюминутным адаптациям левой или правой идеи. Суть различия между левым и правым становится очевидной в контексте социальной стратификации, и на этом уровне уже никакой путаницы быть не может. Левые смотрят на социальную пирамиду «снизу» и заинтересованы в том, чтобы сделать ее максимально плоской, чтобы верхушка была уравнена в правах и возможностях с остальным народом. Правые смотрят на пирамиду сверху и заинтересованы в том, чтобы она сохранила свою вертикальность, чтобы между элитой и «быдлом» сохранялась ощутимая дистанция. Центристы, представляющие средние слои, хотят сохранить дистанцию с низами, но «срезать» у пирамиды верхушку, возвышающуюся над средним классом (поэтому для крайних правых они – левые, а для крайних левых – правые). Это – главное, а все остальное содержание левых и правых доктрин – лишь приложение этой сути к конкретным историческим и локальным реалиям.

Если избавить левую идею от всех исторических и пропагандистских наслоений, то можно свести ее к двум простым фразам:
1) «Верхушка должна оставить народ в покое». Т.е. свести до минимума подати, налоги, принудительные работы и какое-либо иное обременительное для народа вмешательства в естественную народную жизнь.
2) «Верхушка должна делиться с народом». В том числе доходами, властью, правами, культурой, возможностями для самореализации. И именно «должна», а не «по хотению».( Read more... )

Россия, даже если брать только русских и не учитывать многонациональный аспект, - это огромное и сложное общество, само существование которого зависит от множества компромиссов между социальными группами и от доминирующего «фонового» желания не доводить дело до крайностей. Попытка интенсивно гнать это общество в какую-то одну сторону, игнорируя интересы и привычки крупных социальных групп, приведет к тому, что страна «по дороге рассыпется». В лучшем случае, на внутренние трения уйдет такое количество энергии и ресурсов, что результат себя не окупит. В истории России таких примеров много.

Последний яркий пример – провоцирование, разгром и подчинение умеренно-реформистской советской оппозиции в 1993 году, в результате чего декоммунизация страны пошла «по самому быстрому и радикальному», как многим тогда казалось, а на деле - по наиболее разрушительному и проигрышному пути. В итоге даже та правящая группировка, власть которой отсчитывается с 1993 года, вынуждена была качнуть маятник в обратную сторону. Результаты «прогрессорского» 1993 года мы видим вокруг нас: в экономике и технологиях страна уже навсегда отстала от Первого мира; во внутренней политике – возвращение чуть подредактированного брежневизма; и даже международные отношения вернулись к брежневскому уровню, но без тех ресурсов и территорий, какие были в 1980 году.

В свое время все смеялись над Горбачевым с его «консенсусом», да и сам он всерьез эту идею не воспринимал и совершил множество телодвижений, ее игнорирующих. Но по факту, «от противного», мы видим, что без «консервативного консенсуса» в России не обойтись. Желание по-прогрессорски игнорировать волю огромной части общества и попытка навязывать ей что-то не путем торга и переговоров, а силой принуждения, неизбежно приводит к тому, что в выигрыше оказываются наиболее деструктивные силы, и все приходит к «разбитому корыту».( Read more... )

Единственный встреченный мной более-менее осмысленный аргумент, почему на выборы в РФ ходить нельзя, связан с концепцией внешнего наблюдателя. «Где-то там, на Западе, увидят, что явка низкая, и сделают вывод, что народная поддержка у властей РФ нулевая, что они не легитимны, и накажут их за это, и поэтому, столкнувшись с нулевой явкой и страшно испугавшись, власти РФ вынуждены будут дать народу больше свобод, чтобы замотивировать его ходить на выборы».

Самая слабая часть этого аргумента – то, что он слишком сильно завязан на благожелательность внешнего наблюдателя к народу РФ. Если внешний наблюдатель изначально имеет предубеждение против русских, то он из факта низкой явки может сделать совсем иной вывод: «Русские не ходят на выборы, потому что не любят демократию. Русские – отсталые азиаты, которым по уму азиатский деспотизм». Ну, или чуть иначе: «Русские были великим народом, но сейчас в РФ живут не русские, а совки и ватники. Они не ходят на выборы, потому что органически не переносят демократию и всей душой преданы тоталитаризму». Получается, что народу имеет смысл сходить на выборы, чтобы продемонстрировать недоверчивому внешнему наблюдателю свою приверженность демократическим процедурам. «Мы, русские, - хорошие, мы - любим выборы, мы - европейцы, такие же как вы».( Read more... )

Агитировать кого-то на приближающиеся выборы – занятие нелепое. Выборы осмыслены в пространстве публичной политики, а последняя в РФ частью - запрещена, частью – превратилась в цирк злых дебилов. Если вы смотрите на думские выборы как на цивилизованный инструмент борьбы за реальную власть, то таких выборов в РФ, разумеется, нет. Но с другой стороны, нет причин истерить на тему «ходить на выборы нельзя», как делают некоторые. Почему нельзя? Кому это навредит? Не объясняют. А если очень хочется? Нельзя, и все тут. Но даже если эти выборы не имеют никакого отношения к Большой Политике и на Судьбы Страны повлиять не могут, все-таки ваш голос не остается совсем без влияния. Например, своим голосом вы можете повлиять на распределение бюджетных денег между разными группировками политических клоунов, вознаградить одних и «наказать рублем» других. Это все-таки не «полный ноль», а «немножко власти». Стоят две обезьяны в зоопарке и жадно смотрят на связку бананов, которую вы можете бросить или одной, или другой, - в этом есть свое упоение. (Кстати, ежегодная сумма финансирования, которую ваш голос добавит выбранной партии, примерно равна стоимости 2 кг бананов. Это примерно столько, сколько по максимуму сможет съесть за раз депутат средней комплекции. 365 избирателей способны обеспечить одному парламентарию круглогодичную банановую диету)( Read more... )

Постоянно приходится встречать заплачку: «А вот у цивилизованных народов в таких-то случаях дела обстоят так-то и так-то». Причем из контекста следует, что русские - это как бы «недостаточно цивилизованный» народ». Достаточно. Современные русские (в среднем, в массе, а не в лице отдельных «элитариев») - это европейский городской цивилизованный народ. Русские (в массе, а не в лице 10%-ной элиты) стали цивилизованным городским народом примерно в 1960-70-е гг., когда среди молодежи и людей среднего возраста большинство начали составлять люди, прошедшие через среднюю школу. Замечательную европейскую среднюю школу, созданную самоотверженными русскими педагогами в 30-40-е гг., где основой образования (в его гуманитарном аспекте) стало приобщение к великой русской классике.

Главная проблема современных русских в том, что средний уровень цивилизованности индивидов превышает уровень цивилизованности системы, в которой они живут. Сами по себе русские вполне готовы к существованию в рамках значительно более цивилизованной системы. Это хорошо иллюстрирует тот факт, что русские прекрасно адаптируются к жизни в европейских странах и США и «растворяются» в местном среднем классе (в отличие от живущих диаспорами азиатских народов).( Read more... )

В очередной раз поползли смутные предчувствия о скором и неизбежном распаде России. Авторы почему-то забывают указать самое главное условие такого распада.

Распад России возможен только при условии, что «команда на распад» будет исходить от действующей высшей власти, сидящей в столице, как это было в 1917 и 1991 гг. То есть, когда федеральная власть сама даст регионам команду «Разойдись!» и умышленно блокирует деятельность государственных институтов, способных остановить распад. Другими словами, собственно «распад» России не возможен в принципе; возможен только ее рукотворный «развал» из Центра.( Read more... )

Владимир Святой крестил Новгород огнем, а Владимир Путин «окрестил» крымчан в «полноценные россияне» ночным мраком, отложив в долгий ящик решение крымской энергетической проблемы. Ну что ж, никто теперь не сможет сказать, что «проблемы Крыма решаются за счет остальной России». Как видим, проблемы Крыма вообще никак не решаются, как и проблемы большинства других регионов РФ. Антикрымской пропаганде, разжигающей меркантильные чувства («это дорого!», «им там устроят показательный рай за наш счет!») можно указать на дверь. Крымчане стоят в РФ на общем счету, и им даже не делают поблажек на прифронтовое положение. Теперь-то они и стали «настоящими россиянами», а не «гостями», получив «крещение Тьмой». Это теперь «вполне наша земля».

Европа враждует с Россией, хочет ее уничтожить, но не может не признать культурное превосходство Русского Мира. Многие высказывают политические претензии к награжденному автору, но обратите внимание на один важный нюанс. Нобелевскую премию госпоже Алексиевич дали за произведения, написанные на русском языке, а не на украинском, белорусском, эстонском и т.п. Но вместо того, чтобы порадоваться общей победе Русского Мира перед лицом других языковых миров, у нас на автора обрушились с множеством мелочных придирок. Похоже, люди думают, что Нобелевский комитет должен был предварительно согласовать свое решение со всеми политическими тусовками России, получить разрешение с печатью от российских чиновников и «корочку» от ФСБ. Смешно.

На примере г-жи Алексиевич мы видим иллюстрацию известной истины о том, что злейшим врагом русского человека является другой русский человек. Ее фрондерская политическая позиция в данном случае стала просто удобным предлогом (иначе критика и сосредоточилась бы на политических аспектах ее творчества, а не размазывала автора по стенке как полное ничтожество). Стоит русскому прийти к успеху или отметиться чем-то достойным, и другие озлобляются, стараются его утопить, отрицают его заслуги и вообще вычеркивают из числа «своих». Концепцию «игры с нулевой суммой» обитатели Русского Мира, в отличие от других народов, направляют не вовне, а вовнутрь собственной среды. Какой-либо «русско-мировой» солидарности в этом случае не заметно даже у блоггеров-националистов. С г-жей Алексиевич у нас разделываются в безапелляционных традициях советской критики, путем произвольного развешивания ярлыков. «Она бездарна, мелка, конъюнктурна, она не писатель вообще, ее никто не читает, и вообще, зачем вы нам тычете ЭТИМ в лицо?» Но мы то прекрасно понимаем, что любой такой критик начал бы петь автору дифирамбы и возносить как всемирного гения, если бы тот, без повышения уровня мастерства, принадлежал к его тусовке и выражал одобренные ею взгляды. При этом люди ухитрились бы перетолковать в достоинства даже те черты, которые сейчас обличают как недостатки. Скажем, в журналистской манере письма (наиболее частый предлог для придирок) увидели бы сугубые достоинства: «уникальный творческий метод», «близость к пульсу реальной жизни», «новый этап развития русской классической прозы» и «соответствие новейшим мировым трендам».( Read more... )

В перспективе вырисовывается только два абсолютно устойчивых состояния России, две «потенциальных ямы» (если воспользоваться языком физики): национальное государство и радиоактивная пустыня. Все промежуточные квазистабильные состояния – неустойчивы, требуют для своего поддержания немалых затрат, немалого искусства и благоприятных внешних условий. Когда внутри страны становится плохо, а снаружи начинают бить, все эти тонкие конструкции неминуемо обрушатся в войну всех против всех (социальную, межнациональную, межрелигиозную, межрегиональную), которая закончится, опять же, одним из двух стабильных состояний: национальным государством или радиоактивной пустыней. Пресловутая «путинская стабильность» была балансированием на гребне, разделяющем эти две «потенциальных ямы», попыткой усидеть на двух стульях: сохранить страну, но в то же время не допустить национального государства. И если раньше внешние силы помогали путинцам балансировать в этом неустойчивом состоянии, то сейчас, напротив, пытаются вытолкнуть из него. ( Read more... )

Последние катастрофические события на валютном рынке вызвали весьма примечательную реакцию в новиопской среде, составляющей значительную часть специфического «среднего класса» путинской РФ. Типичная реакция – злорадство на тему «ватники доигрались». И продолжение этой реакции: «вот уже Путина скоро сбросят, Крым сдадут и начнется ходорковский рай». Иначе как истерикой такие настроения объяснить невозможно. Народу, конечно, придется затянуть пояса, но сам образ жизни русского большинства от этого принципиально не изменится. А вот на судьбах среднего класса катастрофа в экономике, особенно если она обернется «украинизацией» политической жизни, отразится весьма серьезно. Как минимум, это сделает невозможным привычный образ жизни средней прослойки, а с большой вероятностью вообще уничтожит экономическую основу ее существования. Если же кто-то надеется, что после «близкой либеральной революции» страна вдруг превратится в «уютную Чехию», то иначе как «украинством головного мозга» такое назвать нельзя. Очевидно же, что ближайшие потрясения нынешнюю Россию могут увести только еще дальше от «уютной Чехии» в сторону «пылающего Донбасса».

Собственно, неадекватное восприятие реальности новиопской публикой обнаружилось еще в эпоху «Крым-няша» и «Русской весны». Люди, кичившиеся своими аналитическими способностями, сделали невероятный вывод о том, что Путин пошел на громадный личный риск, только чтобы увеличить на несколько пунктов свой рейтинг в среде патриотической аудитории (как будто для этого у него не нашлось более дешевых инструментов). Соответственно, этой аудитории («ватникам») поставили в вину конфронтацию с Западом, а свой долг увидели в том, чтобы запугивать русских всевозможными негативными последствиями, как будто их страх и разочарование могут повлиять на поступки руководства РФ. Кстати, есть ошибочное мнение, что после Крыма «ватники» прыгали от счастья, как хохлы на Майдане. На самом деле большинство русских приняли эту весть без особых эмоций, со спокойным удовлетворением («Давно было пора!»), а возникший эмоциональный подъем был связан не собственно с Крымом, а с надеждой на то, что власть, начав с Крыма, будет реализовывать и остальные требования из длинного «русского списка». Причем 90% этого списка относится к внутренним проблемам страны, а не к внешней политике и ирредентизму. Бурю эмоций возвращение Крыма вызвало только у одной группы населения: именно у тех, кому это решение резко не понравилось. И эту истеричную реакцию вполне можно понять: люди вдруг осознали, что все это время «устраивались поудобнее» не в «уютной Чехии», а в «проклятой России», и вот-вот маховик русской истории снова начнет крутиться с бешеной скоростью, разнося вдребезги их надежды на долгую и счастливую жизнь. ( Read more... )