![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Депардье похоронил Францию
Dec. 16th, 2012 02:44 pmПопулярная новость: Жирар Депардье переехал в Бельгию, спасаясь от грядущего повышения налогов на богатых (до 75%), планируемого правящими во Франции социалистами. А затем, в ответ на критическую реплику французского премьера, он шумно отказался от французского гражданства вообще. При этом он назвал себя «европейцем и гражданином мира».
Этот случай показывает еще один инструмент, посредством которого ЕС ограничивает свободу входящих в него государств на проведение суверенной социально-экономической политики. Просто значительно облегчая европейцам «голосование ногами» из страны в страну. Ранее негативные аспекты этой свободы испытали на себе страны Восточной Европы, особенно Прибалтика, из которых все живое эмигрировало в более благополучную часть ЕС. Но, как видим, даже Франция от этого не застрахована.
Случай с Депардье даже более показателен, чем просто «бегство богатого француза от французских налогов». Он ведь еще и один из столпов современной французской культуры. Думаю, что лет 50 назад для французского деятеля культуры такое поведение было бы немыслимым, воспринималось бы большинством французов как натуральное предательство, «измена родине по шкурным соображениям», со всеми вытекающими последствиями для репутации актера. Оборотная сторона европейской интеграции - не только утрата национального суверенитета, но и отмирание национального патриотизма. Вспомним, что, начиная с франко-прусской войны 1870-1871 гг., фундаментом французского патриотизма была ненависть к Германии. С утратой этого ориентира в рамках ЕС, у французского патриотизма осталось только «вегетарианское» содержание, что сделало его уязвимым как перед лицом имперского общеевропейского патриотизма, так и перед лицом региональных (провинциальных) патриотизмов. Ранее добропорядочный культурный француз был прежде всего французом, и лишь во вторую очередь - европейцем и провансальцем (к примеру). Теперь эти три идентичности - имперская, национальная и региональная - примерно на одном уровне значимости. Уже в ближайшем будущем национальная идентичность неизбежно сведется только к культурно-языковой (т.е. к «франкофонии»), утратив содержание «государственного подданства» (это уйдет к имперской) и «родной почвы» (это уйдет к региональной).
Этот случай показывает еще один инструмент, посредством которого ЕС ограничивает свободу входящих в него государств на проведение суверенной социально-экономической политики. Просто значительно облегчая европейцам «голосование ногами» из страны в страну. Ранее негативные аспекты этой свободы испытали на себе страны Восточной Европы, особенно Прибалтика, из которых все живое эмигрировало в более благополучную часть ЕС. Но, как видим, даже Франция от этого не застрахована.
Случай с Депардье даже более показателен, чем просто «бегство богатого француза от французских налогов». Он ведь еще и один из столпов современной французской культуры. Думаю, что лет 50 назад для французского деятеля культуры такое поведение было бы немыслимым, воспринималось бы большинством французов как натуральное предательство, «измена родине по шкурным соображениям», со всеми вытекающими последствиями для репутации актера. Оборотная сторона европейской интеграции - не только утрата национального суверенитета, но и отмирание национального патриотизма. Вспомним, что, начиная с франко-прусской войны 1870-1871 гг., фундаментом французского патриотизма была ненависть к Германии. С утратой этого ориентира в рамках ЕС, у французского патриотизма осталось только «вегетарианское» содержание, что сделало его уязвимым как перед лицом имперского общеевропейского патриотизма, так и перед лицом региональных (провинциальных) патриотизмов. Ранее добропорядочный культурный француз был прежде всего французом, и лишь во вторую очередь - европейцем и провансальцем (к примеру). Теперь эти три идентичности - имперская, национальная и региональная - примерно на одном уровне значимости. Уже в ближайшем будущем национальная идентичность неизбежно сведется только к культурно-языковой (т.е. к «франкофонии»), утратив содержание «государственного подданства» (это уйдет к имперской) и «родной почвы» (это уйдет к региональной).
