культурогония и культургия

Косарекс пишет о последнем чернушном фильме, замыливающем тему Сталинграда:

"Я его не смотрел и смотреть не собираюсь. Ясно, что, если у нас собирают бомонд, политиков и бизнесменов в одном зале, то считают, что фильм надо распиарить, поскольку он несет в себе идеи и образы, выгодные для промывания нам мозгов с точки зрения власти. ...Даже, если вы прочтете, посмотрите, послушаете, а потом будете плеваться, человек будет доволен - он победил и навязал, а вы посмотрели и проиграли. ...Лучший вариант в таких случаях не смотреть фильм сейчас, а посмотреть лет через десять, когда режиссер фильма, не знаю его имени и не важно, будет от фразы "Я посмотрел ваш фильм" съёживаться, будто на него вылили ушат грязи, а по правилам игры надо терпеть и кисло спросить - как вам? Вот тогда вы будете победителем, тогда вам фильм мозги прочистит. Поверьте моему опыту, а пока посмотрите перестроечные, рыночно-воспитательные, прочубайсовские фильмы типа Плюмбум или Покаяние. Поумнеете".

Я бы даже радикальнее сказал: не нужны эти фильмы сейчас, не нужны и через десять лет, и через 20, не нужны вообще. Не нужны сами люди, которые эту продукцию производят, не нужна тусовка, которая этим кормится, не нужна даже их критика. Только игнорирование. Им всем нужно просто сделать "ВЫКЛ", не утруждая себя разбирательством в сортах говна. Мир, слава богу, огромен и открыт с помощью инета, и от скуки вы не умрете. А жизнь конечна. Невозвратно загажена каждая минута вашей жизни, потраченная на просмотр новиопского дерьма. Это время вы могли бы потратить на что-то более интересное. Еще раз повторю: русским требуется полное, абсолютное размежевание с новиопской культурной средой. Копание в этом дерьме даже с целью критики - это проявление слабости и зависимости. Русская культурная политика на ближайшие 200 лет: открытость к миру вне РФ и полная сегрегация с местной новиопской культурной помойкой.

P.S. Особо подчеркиваю: это не стратегия типа "страус голову в песок", а стратегия "не хочешь поноса - мой руки перед едой и не ешь испорченную пищу".

Вижу у некоторых совершенно нездоровое отношение, как к некоему «поруганию русских», к победе на конкурсе «Мисс Россия 2013» девушки по имени Эльмира Абдразакова. По этой логике победу на предыдущем конкурсе безупречно-североевропейской Елизаветы Головановой из семьи смоленских врачей нужно было бы трактовать как «нарочитый подарок русским». Между тем, по конкурсным фото победительницы совершенно ясно видна глубокая степень русской ассимиляции, до неразличимости с южнорусским (украино-казацким) типом, - если не в генах, то по крайней мере в наложенном макияже. Т.е. налицо победа русских канонов красоты даже в сознании пресловутых «новиопов». Как бы они на словах не презирали «русское быдло», на самом деле полны комплекса неполноценности. Это как с японскими аниме, где герои визуально почти полностью европеизированы, ибо именно таким в глубине души хотел бы видеть себя каждый японец.

«Денационализирующее» воздействие ЕС на существующие европейские нации состоит не только в ограничении государственных суверенитетов, но и в освобождении умных и порядочных людей от преимущественных моральных обязательств перед своими нациями. По сути, малые нации и их национальные культуры в ЕС будут отрезаны от подпитки «свежей кровью», их умы и таланты будут реализовываться сразу в общеевропейском формате, а точнее - в культурных рамках, задаваемых «первосортными» языками и национальными культурами ЕС. Верно и обратное: сильная приверженность своей национальной идентичности в малых странах станет уделом исключительно «лузеров» и «тупиц». Без притока ума и таланта, национальные элиты большинства «второсортных» стран неизбежно деградируют до формата «уездной верхушки» (Гоголь, «Ревизор»), и в итоге будут с позором изгнаны собственным «евроассимилированным» населением. Все это гораздо серьезнее, чем формальная утрата суверенитета. В перспективе – это смертный приговор для тех наций и национальных культур Европы, которые не могут похвастаться особой успешностью и большим культурным багажом.

Понятно, что французы или немцы будут существовать и через 300 лет, просто в силу колоссального культурного притяжения, даже если Франция и Германия к тому времени вот уже 250 лет будут разделены на независимые регионы. Но вот в существование эстонцев через 300 лет я не верю. Конечно, некоторое количество людей, называющих себя «истинными эстонцами», там останется, но нет гарантии, что эти «ролевики» будут реальными потомки нынешних эстонцев, а не потомками мигрантов из Северной Африки или русских переселенцев. Кроме того, разумеется, останутся музеи и университетские кафедры, где эстонская культура будет заботливо сохраняться в «заархивированном виде» кучкой профессионалов.

Если ЕС сегодня терпит расцвет национализма в некоторых свежеприобретенных странах, то только в пику России или потому, что «час еще не пробил», еще не выполнена предварительная программа евродрессировки. Но пройдет два-три десятка лет, и какое-либо принуждение к национальности в рамках ЕС станет невозможным. Т.е. нельзя будет полноправного европейца заставить обучать своих детей на местном языке, если он этого не хочет. Фактор национального принуждения в культурно-языковой сфере будет снят, и перспективы малопопулярных языков и культур в рамках ЕС станут еще менее радужными, чем они были в рамках СССР. Собственно, механизм «бегства ногами» из непопулярных языков и культур можно изучать на примере малых народов СССР. ( Read more... )

Художник-иллюстратор Александр Павленко записал свои интересные размышления о феномене детства в позднесоветской культуре. Если в здоровом обществе культура, предназначенная для детей, готовит их к будущей взрослой жизни, то в брежневскую эпоху она, в значительной мере, превратилась в культ детства как «вещи в себе». Человек, пропитанный такой культурой, вместо того чтобы радоваться собственному взрослению, должен был впадать в ностальгию по «уходящему детству» и рассматривать взросление как своего рода «изгнание» из «волшебной страны детства». Этот тренд равным образом отразился в литературе, кинематографе, детских песнях той эпохи.

Словами самого автора: «Пока была жива сталинская культура, ребёнка, как во всем мире, рассматривали как заготовку взрослого человека и потому большинство предназначенных для детей текстов того времени популярно разъясняли малышу мир, в котором тому предстояло работать и сражаться. ...Хрущовская литература для детей знакома мне поверхностно, но у меня составилось представление, что предназначалась она в основном мальчикам и была наполнена эйфорией открытий. Тайга, лесные реки, безымянные озёра, бесконечно расширяющиеся горизонты, пафос и азарт первопроходцев. Но с приходом застоя начался совершенно новый период развития советской культуры для детей. ...Дети из советских книг для детей никогда (ну, почти никогда) не взрослели. ...в советской детской культуре 60-70-х звучал призыв к прекрасному мгновению: «детство мое, постой, не спеши, погоди!» Ребёнок оставался ребёнком. В детском мире никогда и ничего не происходило окончательно». ( Read more... )

Время от времени приходится наталкиваться на рассуждения о ненужности и даже вредности изучения классической русской литературы для современных русских. Это мнение нередко озвучивают люди, которые по другим вопросам придерживаются полярно противоположных точек зрения. Среди них есть и либералы-космополиты, и радикалы-националисты, и клерикалы-фундаменталисты, и приверженцы правоконсервативных взглядов. Все они, по разным причинам, сходятся на том, что ничего хорошего и полезного с точки зрения воспитания юношества русская классика не содержит. Наоборот, приносит только вред и деформирует сознание молодежи. Одни ставят ей в упрек навязывание непригодных для современности моделей поведения («тургеневские девушки»), другие – зацикленность на псевдопроблемах и неврозах («достоевщина»), третьи излишнюю «левизну» и революционность, четвертые – гипертрофированный критицизм в отношении исторической России («мертвящий взгляд Гоголя уничтожил Империю…»). ( Read more... )

Далее, не вдаваясь в полемику с обвинителями русской классики, я просто перечислю ее актуальные для нас моменты, объясняя попутно, почему они могут вызывать неудовольствие современных политизированных критиков.

1. Доброе отношение к народу, к нижним сословиям. Отсутствие малейшего намека на «быдлофобию». Пропаганда национальной солидарности, помимо имущественных и классовых границ.
Половина великих русских писателей была потомственными рабовладельцами, европейски образованными плантаторами на фоне неграмотного и темного народа. Казалось бы, о народе они должны были писать в выражениях, излюбленных польскими магнатами и американскими плантаторами: «быдло, скот», «грязные животные», «драть три шкуры», «давить без жалости», «е**ть и грабить». Однако ни у кого из русских классиков мы этого не находим. Наоборот, в своем творчестве они стремились преодолеть барьер, вызванный колоссальной разницей в уровне образования и социальном статусе, увидеть в русском мужике человека, найти в нем массу положительных и симпатичных качеств, а нередко и нравственный образец. Русские писатели начали строить единую русскую нацию еще в те времена, когда она состояла из космически удаленных друг от друга и чуждых друг другу сословий. Русская литература того времени – нечто прямо противоположное «быдлофобии», которая сегодня навязывается на каждом углу, и которую нередко пропагандируют даже «националисты». Русские писатели дают нынешнему зазнавшемуся «элитарию» весьма полезный урок: «Если уж мы, потомственные баре и господа, сумели пренебречь той космической разницей между элитой и народом, которая существовала в наше время, то тебе, вчерашнему вонючему смерду, только что вылезшему из грязи в князи, и подавно не стоит воротить нос от гораздо более образованного и окультуренного народа».

2. Гуманное, человечное отношение к людям, принципиальный анти-социал-дарвинизм.
Среди русских писателей XIX века вы не найдете ни одного, который бы плотоядно проповедовал доктрину в стиле «падающего - подтолкни», «сильный всегда прав», «слабых нужно гнобить еще больше за их слабость» и т.п. Такого рода доктрины, которые многие сегодня считают «прогрессивными», несовместимы с идеей национальной солидарности. Они могут избавить от «лишних» нравственных проблем одного человека, но нацию в целом делают слабее и разобщеннее. Сегодня как никогда русские нуждаются в излечении от взаимного озлобления и самоненависти, которая искусно поддерживается пропагандой. Русская литература актуальна как учебник доброго отношения к людям.

3. Отсутствие азиатского раболепия и чинопочитания, преклонения перед властью только за то, что она Власть. Принципиальное антиордынство.
Русская литература по большей части воспитывает критичное, а то и презрительное отношение к власти и ее представителям. Даже авторы, далекие от революционности и левизны, как Толстой в «Войне и Мире», учат читателя видеть в сильных мира сего всего лишь людей: слабых, зависимых от многих обстоятельств и никоим образом не «сверхчеловеков». Такое отношение к власти и отличает коренным образом Европу от Азии. Безоглядный культ личности Сталина в СССР был возможен только до тех пор, пока в зрелый возраст не вступило первое поколение, в массе прочитавшее Толстого и Салтыкова-Щедрина в рамках школьной программы. Культ Брежнева народом, в массе получившим среднее образование, воспринимался уже как пародия. Даже поверхностное изучение русской литературы – надежный заслон на пути перерождения страны в нечто вроде Туркмении или Северной Кореи.

4. Светская литература, остающаяся в рамках морали.
Не являясь агрессивно-атеистической, русская литература XIX века, тем не менее, была вполне светской по своему духу. Даже Достоевского с Лесковым вряд ли можно назвать «религиозными писателями». А с Пушкиным церковь до сих пор судится за его «Сказку о попе и его работнике Балде». Тем не менее, светская русская литература счастливо избежала тех крайностей, которые были характерны для европейской культуры XVIII-XIX вв., когда разрыв с христианством как религией нередко приводил писателей к публичному разрыву и с общественной моралью, основаной на христианстве. Маркизов де Садов на русской почве не появилось. В целом, у русских писателей речь идет о балансе между уважением к народной вере, к нравственному содержанию христианской доктрины и вполне светским рациональным взглядом на мир. Этот баланс весьма актуален и в наши дни.

5. Литература, созданная свободными людьми для свободных людей.
Почти половина великих русских писателей принадлежала к кругу высшей аристократии. Это настоящие Господа, люди свободные и «непоротые» уже несколько поколений. Остальные писатели, по мере способностей, старались поддерживать тот же господский тон (эту особенность, в порядке самокритики, высмеял Достоевский в «Селе Степанчикове и его обитателях»). Другим словами, русская литература по своему источнику и по своему духу – это литература Господ, Свободных Людей, отражающая взгляд Господина, а не раба, не слуги, не поденщика, которому приходится в страхе и унижениях добывать себе ежедневное пропитание. Проникаясь чтением русских классиков, человек по сути сам возводит себя во дворянство, понемногу приучается смотреть на мир так, как на него смотрели свободные люди, господа. И что немаловажно, русские свободные люди, русские господа. После десятилетий рабства и унижений, это крайне важный жизненный опыт для русских. Отобрать у русских великую русскую литературу может только человек, желающий окончательно превратить их в народ рабов. Никакой Ницше это не возместит, потому что сам Ницше в социальном отношении был всего лишь бюргером, бедным поденщиком-инвалидом, а на современную ему петербургскую аристократию смотрел с восхищением, снизу вверх.

6. Великая Европейская литература.
Для кого-то это выглядит как парадокс: у «диких азиатов» русских есть собственная великая европейская литература, признаваемая в качестве европейской и самими европейцами. Собственно, русская классика, созданная русскими европейцами, – это самый близкий и доступный для русского кусочек Европы, который можно воспринимать непосредственно, без переводчиков. Первый слой европеизации для русского – знакомство с великой русской литературой XIX века. Тот, кто хочет отнять у русских детей русскую классику, – автоматически толкает их в Азию, подальше от Европы. Борьба с русской классикой в России – это азиатская реакция, занятие тупых и злобных азиатов, что бы сами они о себе ни воображали. ( Read more... )