Не выпил… и записали в «нерусские»

Взаимные обвинения в недостаточной чистоте крови - типичная вещь во многих тусовках, роящихся вокруг русского дискурса. Я намедни тоже «получил посвящение» от «юзера-водки» ssmirnoff, который (по слухам) в миру является заматерелым литератором-славянофилом, примыкающим к «деревенщикам» и порталу «Русский Переплет». Правда, в моем случае эти обвинения гораздо более обоснованы, поскольку коренятся не во внешности и не в нюансах происхождения, а в ключевой поведенческой особенности. Я не пью. Даже общаясь с националистами и консерваторами. Даже на встрече с Широпаевым (!) Такое уж у меня призвание – быть единственным трезвым в любой компании. Более того, я не только сам не пью, но и другим хочу испортить праздник жизни - «радею яростно» за дискриминационный «сухой закон» исключительно для русских. Поэтому и зачислен не в «жиды» (как принято), а всего лишь в «татары» :-(

Отсюда новый афоризм: «Протрезви русского - и получишь татарина».

О правозащитниках

В АПН появился весьма неумный текст «о плохих правозащитниках».

«Если пытаться понять, что защищают правозащитники, то получается, что в основном что-то предельно далекое от реальной повседневной жизни основной массы граждан. С одной стороны они ассоциируются с выражением «любитель права качать» - что само носит иронически пренебрежительный характер. С другой, – права они защищают какие-то странные, мало волнующие тех же граждан: то права гомосексуалистов, то права заподозренных в симпатиях к боевикам. …Вот не слышно было о том, чтобы правозащитники защищали права русских, изгнанных из Чечни дудаевцами. Не слышно о правах российских солдат, попавших в плен и обращенных в рабство в той же Чечне. Не слышно о том, чтобы они защищали права работников, увольнявшихся с предприятий и фирм во время кризиса. Не слышно об акциях протеста, проводимых ими против задержки выплаты или уменьшения зарплаты. …И никак не удается услышать ни о защите русскоязычного населения Прибалтики, ни о протестах против самозахватов представителями татарской диаспоры земли в Крыму».

Оценка текущей ситуации с правозащитниками сама по себе верна, но почему автор предъявляет претензии к ним, а не к самому себе? Правозащита – это открытая сфера деятельности, а не ярлык определенной группы лиц. Никто не мешает русским для защиты русских работать в том же поле, использовать те же инструменты, претендовать на тот же ярлык. Запрещено? Но вот небольшая группка вокруг Крылова и Холмогоровой попробовали – и кое что получилось («Дело Учительницы»). Т.е. нужно не ругаться на чужих правозащитников, а помогать своим, ставить это на поток, привлечь адвокатов, журналистов, учредить фонд и т.д. К этому должен был призывать автор, работающий на русских, а не к осуждению самой «ниши правозащитничества». Эта ниша сама по себе, независимо от ее наполнения, может раздражать только одну категорию - чиновников и силовиков, которым «мешают шуровать».

Черняховский в данном случае играет с «правозащитниками» (и с властью) в одни ворота: доказать, что цивилизованный способ решения проблем для русских не подходит, «рылом не вышли». А то и хуже – символически как бы «от имени русских» берет вину на себя, то есть – на нас всех: «Это мы, русские, и убили. У нас есть мотив». Нет мотива.